Красота — религия будущего. Красота спасёт мир

«Красота спасет мир»… Высказывание, приписываемое Ф. М. Достоевскому, цитируется повсеместно — как обнадеживающее, как утешительное, просто как констатация факта. Столь универсально оно на первый взгляд. Вместе с тем, очевиден вопрос: а что имел в виду сам Достоевский? Которое из рассматриваемых значений ближе всего к авторскому замыслу? Если вдуматься, в каком контексте появляется такое высказывание? И в строгом смысле, принадлежат ли Достоевскому именно эти слова?

Похоже, мы имеем дело как раз с тем случаем, когда, в силу широты употребления и кажущейся очевидности авторства, к первоисточнику давно уже никто не обращается и не отсылает. Но давайте все же посмотрим, а как там, у классика?

Начнем с того, что такого высказывания напрямую от собственного лица у Достоевского в романах все-таки нет. Обратимся к контексту. «Мир спасет красота»: эти слова произносят сначала Ипполит, а затем Аглая Епанчина, герои романа «Идиот». Аглая, например, произносит их в списке запрещенных для разговора тем: «Слушайте, раз навсегда, — не вытерпела наконец Аглая, — если вы заговорите о чем-нибудь вроде смертной казни, или об экономическом состоянии России, или о том, что „мир спасет красота“, то… я, конечно, порадуюсь и посмеюсь очень, но… предупреждаю вас заранее: не кажитесь мне потом на глаза!» («Идиот», 4.4, гл. VI ). Даже если предположить, что для Аглаи эти темы носят какой-то невозможный для светского разговора характер, и именно поэтому говорить о красоте она не хочет, то согласитесь: предположить, что Достоевский отождествлял себя с Аглаей Епанчиной, как-то не получается.

Посмотрим, какие представления о красоте и ее силе Достоевский определил для других своих героев. Со слов Мити Карамазова складывается едва ли не обратная картина: «Красота — это страшная и ужасная вещь! Страшная, потому что неопределимая, и определить нельзя потому, что Бог задал одни загадки. Тут берега сходятся, тут все противоречия вместе живут… Иной высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны, и горит от него сердце его и воистину, воистину горит, как и в юные беспорочные годы… Что уму представляется позором, то сердцу сплошь красотой. В содоме ли красота?.. Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей», — («Братья Карамазовы», Кн. З, гл. III). В современной литературе и печати чаще всего цитируются лишь последние слова — о битве за человека. Между тем, размышления героя о красоте содомской и красоте вышней — это ключик к пониманию проблемы.

Как видно, противоречия здесь нет. Получается, что Достоевский совершенно четко разделяет красоту на высокую и низменную, то есть горнюю и земную. Человек соединяет в себе две эти противоположности, и в этом — опасность и ужас красоты. Часто земная красота, лишенная духовного начала, принимается за красоту истинную. Она несет в себе гибель, ведь в лучшем случае — она лишь отблеск горней красоты, а в худшем — от дьявола.

Вспомните слова Аделаиды Епанчиной, когда она смотрит на портрет Настасьи Филипповны: «Такая красота — сила… с этакою красотой можно мир перевернуть!» («Идиот», 4.1, гл. VII) И что же, мир перевернулся? Князь Мышкин сходит с ума, Рогожин гибнет — нравственно и физически, сама Настасья Филипповна мертва, и тело ее — пристанище для мухи (любопытнейшая деталь!). Кого спасла такая красота и кого сделала счастливым?

В то же время Достоевский дает ясное указание на то, что для него истинная красота: «Мир станет красота Христова» (Бесы. Подготовительные материалы. Заметки. Характеристики. Планы сюжета. Диалоги. Июнь 1870 г. Продолжение фантастических страниц). Горняя красота есть красота Христа, Сын Божий отождествляется с красотой, подобно тому, как отождествляется со светом и истиной. Эта мысль часто встречается в учениях православных святых отцов. Скорее всего, от них Достоевский воспринял эту идею. В «Записной тетради 1876 1877 годов», т. е. десятью годами позже «Идиота», он писал: «Христос — 1) красота, 2) нет лучше, 3) если так, то чудо, вот и вся вера…» (ЗТ-2, апрель 1876 г.) Истинная красота в его понимании тождественна Богу. Другими словами, сказать «мир спасет красота» — все равно что сказать: «Христос есть Спаситель мира».

Мы повторяем подчас мудрые высказывания великих людей, не понимая в полной мере всей глубины их смысла. По поводу истины о спасительной красоте философ-мыслитель Н. Лосский заметил: «„Красота спасет мир“ — эта мысль принадлежит не только князю Мышкину („Идиот“) , но и самому Достоевскому». Видимо, с его легкой руки (точнее — пера) именно такая формулировка разлетелась по свету. Но как бы то ни было, Лосский также имеет в виду отнюдь не внешние формы. И если кто-то всерьез верит, что худосочный «эталон красоты» на длинных ногах может спасти мир, то это не имеет ничего общего с глубоким нравственным контекстом романов-притч Достоевского. «Осознание Красоты спасет мир», – уточнил Н.К.Рерих, одним-единственным словом распахнув перед нами все сложности и радостные открытия невыразимо долгого и мучительного пути эволюции сознания, воспитания в человеке способности постигать Красоту, а значит – соприкасаться сердцем с самыми высокими понятиями.

Можно заметить, что люди в большинстве своём стремятся к прекрасному, а не к безобразному. При этом ещё древний философ Конфуций утверждал, что «красота есть во всём, но не всем дано это видеть». Что же это такое, если многие к этому стремятся, но не всем это дано увидеть?

Советский поэт Николай Заболоцкий в стихотворении «Некрасивая девочка» 1955 года пытался решить противоречие: «Что есть красота и почему её обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?» Если красота определяет как привлекательная внешность, располагающая к себе и возбуждающая симпатию, то как ответят на вопрос поэта наши современники?

Что такое красота?
На вопрос «Что такое красота?» мнения принявших в опросе россиян разделились. Больше всего ответов (40%) указывали на то, что под красотой понимают «опрятное и гармонично сложенное тело». На то, что красота невозможна без «гармонии души и тела» и «внешнюю красоту человека можно не заметить, если внутренние качества вызывают отвращение», указали в ответах 35% опрошенных. Оставшиеся 25% высказались о том, что красота человека зависит исключительно от его «одухотворенности» и «душевной теплоты».

Ответы на вопрос «Что нужно, чтобы сохранить красоту в течение жизни?» сгруппировались в несколько категорий. В первую очередь опрошенные указали на важность «занятий спортом и физическую активность». Кроме этого, по мнению принявших участие в опросе, нужно «правильно питаться», «чаще улыбаться и быть на позитиве», а также «ухаживать за собой и следить за гигиеной».

Большинство опрошенных (72%) считают, что человеку нужно быть красивым, так как «это поднимает настроение» и «с красивым человеком хочется общаться», что делает красивого человека более успешным в жизни. Остальные высказались о том, что быть красивым «не обязательно», так как «важнее быть человеком, несущим добро» и «красота внешняя вторична по отношению к красоте внутренней».

На первый взгляд, кажется, что на этот вопрос напрашивается однозначный отрицательный ответ. И действительно, в течение десятилетий работают мощные международные политические и военно-политические структуры, а в мире до сих пор то тут, то там вспыхивают жестокие военные конфликты, уносящие сотни тысяч невинных человеческих жизней. На земном шаре не было и одного года, чтобы где-то не гибли люди в пожаре крупных или локальных войн.

Начиная с древнейших времен, человечеством затрачены огромные усилия и громадный труд, чтобы создать народам светлую и радостную жизнь. Но как мало достигнуто! В подавляющем большинстве стран мира народные массы живут в нужде и невежестве. Народы и люди в постоянной, в вечной злобе и борьбе между собой. Вопреки достигнутым успехам науки, философии, техники и политики, в жизни человечества есть многое, что необходимо улучшать. Чем это объяснить? Тем ли, что люди от природы — негодные существа, что в абсолютной своей массе они не способны к разумной и радостной жизни для всех? Тогда надо признать, что основная причина зла, ужасов и страданий жизни, ее болей и недугов следует искать в характере человеческого духа. И тогда зло и несчастье — непоправимы. Точно так же, как уксус всегда останется кислым, а лед — холодным, точно так же внутренняя непригодность, разлад людей, какими были, такими и останутся. Многие, видя медленное изменение жизни к лучшему, смотрят пессимистично на природу человека. Дух человека считают бесплодной почвой, которая не сможет родить ничего путного. Поэтому на земле так мало доброго, радостного и разумного.

На протяжении тысячелетий дух народов постоянно подвергался унижению и насилию, их приучали к покорности, безволию, терпению и рабству. В течение многих веков государственные образования на разных континентах душили творческий гений, подрезали ему крылья. Поэтому человечество так мало и медленно продвигается к совершенству. И следует удивляться силе человеческого гения, который с блеском расцветал в искусстве, как только где-то открывалось поле для творчества.

Завет, оставленный Ф. М. Достоевским человечеству о том, что «Красота спасет мир», имеет всеобъемлющий смысл. Он указывает на необходимость проникновения красоты не только в искусство, но и во все виды творческой деятельности человека. Достоевский был убежден в огромном, всестороннем значении красоты в жизни человека, в необходимости распространения ее влияния на все стороны его деятельности, на все сферы жизни отдельных народов и всего человечества. Достоевский не сказал, что культура спасет мир, или наука, или философия, или политика, или религия. А сказал: «красота спасет мир». И это потому, что наука, философия, политика, культура, религия могут принимать болезненные, уродливые, безобразные и даже преступные формы. И тогда они становятся служанками то суеверия (например, алхимия или астрология), то насилия, то жестокости, превращаются в темные, разрушительные силы. У народов мира еще долго не сотрется в памяти ужас геноцида и тирании, которые были рождены философией и политикой германского фашизма и коммунизма большевиков.

Широко распространено мнение, что красота, искусство и художественное творчество — это определенный вид роскоши в жизни; красивое, ценное, но не существенное дополнение творческой деятельности человека. Большая часть человеческого сообщества и материально, и духовно поставлена в такие тяжелые, иногда невыносимые условия, что при этом говорить о красоте и художественном творчестве излишне и даже неуместно. Это все равно, что говорить о вкусной пище перед голодными и бездомными людьми. Но в действительности наша личная, семейная, общественная, социальная и политическая жизнь именно потому обезображена и ущербна во всех отношениях, что в ней мало красоты. Создать разумную, здоровую, радостную жизнь для себя и других — это большое искусство. От нас — каждого в отдельности и всех вместе — требуется, чтобы мы входили в жизнь как художники, которые понимают и любят красоту, а не вторгаются в нее как грубые примитивные простаки или, что еще хуже, как варвары-разрушители.

Люди сами урезали, обескровили, лишили крыльев понятие красоты. И с настойчивостью, заслуживающей лучшего применения, продолжают это делать и в современных условиях. По этой причине мы ограбили самих себя, сделали свою жизнь ущербной. Мы закрыли и продолжаем закрывать красоте двери наших домов, рабочих мест, наших школ, общественных и государственных учреждений. Мы затворили красоту и художественное творчество, как сказочную райскую птицу, в золотую клетку темницы. Мы заперли искусство и служение красоте в художественных музеях и галереях, в академиях искусства, в стенах театров.

Но ведь красота и художественное творчество — это не гаремная красавица — одалиска, обворожительные прелести которой доступны только счастливцу, привилегированному избраннику судьбы. Красота и художественное творчество должны, подобно солнцу, светить всем и всему: и горным вершинам, и улицам, по которым мы ходим, и мастерским ремесленников, и каждому дому. Искусство и красота — это не роскошь, не красивое украшение или ожерелье из блестящих камней на шее жизни в праздничные дни или в торжественных случаях. Они должны быть насущной потребностью жизни, как воздух, вода и хлеб. Они должны стать цементом, известью, песком и глиной — основным скрепляющим материалом при строительстве жизни. Более того, искусству и красоте надлежит стать главными архитекторами созидания нашей жизни во всех ее проявлениях.

При планетарном, а не узком, утилитарном, понимании красоты, весь земной шар представляет собой громадную художественную студию, в которой как отдельные народы, так и все человечество призваны создать благодаря данной им жизни огромное художественное произведение. Все люди в каждый миг своей жизни, на каждом рабочем месте, в любом своем занятии или службе могут и должны стать художниками — творцами, носителями и распространителями красоты. Профессор на кафедре, народный учитель в школе, сельский труженик на ниве, врач в больнице, рабочий фабрики, священник у алтаря, офицер и воин в казарме, министр, готовящий законы, отец и мать в семье, муж и жена в семейном браке — все, всюду и всегда, во всем должны быть художниками.

Красота должна появляться не только под кистью Рафаэля или долотом Микеланджело, под пером Данте, Шекспира или Шиллера, пальцами рук Бетховена, Моцарта или Листа. Ее должны создавать и кисть маляра, и острое шило сапожника, и тяжелый молот кузнеца и каменотеса, и, если угодно, щетка уборщицы. Все должно быть красиво. Красивыми должны быть не только статуи на площадях и перекрестках, но и сами площади, улицы и перекрестки. Лестницы и светильники на них. Красивыми должны быть люди, их семьи. Общественный быт, социальное устройство, государственные деятели, законы. Надо добиться, чтобы красивым было земледелие и положение земледельцев, труд и вознаграждение за него. Красота должна играть и переливаться разноцветными, сильными и прекрасными лучами во всех плоскостях жизни, как солнце в огромном многогранном бриллианте изумительной чистоты. От каждого взгляда человека, каждого его слова, жеста, выражения лица, его мысли, от каждого прикосновения его рук и пальцев в жизни должны исходить лучи красоты. Только тогда можно сказать, что красота есть в жизни. И тогда будут понятны слова великого Достоевского: «Красота спасет мир».

Но совершенно естественно возникает вопрос: что такое красота? Ведь каждый человек ее понимает по-своему. В чем ее сущность? Каковы законы красоты? Понять это не просто.

Как известно, творческий гений древних греков раскрыл тайну красоты в совершенной гармонии. В безупречной пропорции частей, в полном сочетании размеров, форм и цвета. Они оставили человечеству завет, как Моисей оставил еврейскому народу свои скрижали, что тайна любой красоты в гармонии. В пропорциональности. В сочетании мельчайших частей.

Многие знают, что над вратами одного из сооружений Дельфийского храма была надпись: «Познай самого себя!»

Однако, к сожалению, мало кому известно, что на другой стороне была надпись, может быть, содержащая большую мудрость, чем первая: «Ничего сверх меры!»

Ничего более того, что требуется. Все должно быть в меру, на своем месте и в свое время.

И для нас сегодня, в любви, в борьбе и труде, в политике и частной жизни — везде и всюду актуальна великая мудрость: ничего чрезмерного, ничего лишнего, ничего сверх меры!

Но открытая греками тайна красоты — это, так сказать, первая ее тайна. Вторую тайну красоты — красоты человеческого духа открыли титаны Возрождения.

Никогда не забуду то чувство, которое я испытал, когда впервые увидел в дрезденском Цвингере знаменитую «Сикстинскую мадонну» Рафаэля. Это чувство было подобно художественному шоку. На какой-то миг я впал в художественное оцепенение. Стоял, словно обессилев, не в состоянии оторвать от картины взора. Она вызывала ассоциацию пламенной молитвы. Я готов был встать перед ней на колени. Придя в себя, я мысленно задался вопросом: что в картине так поражает и очаровывает? Ответ на этот вопрос содержится в гармонии, в дивном сочетании отдельных частей и деталей сюжета с единым и завершенным целым композиции. Это, может быть, самое великое произведение в живописи. В нем вроде бы нет ничего особенного. Но если духовно подняться до заключенного в картине гениальным художником смысла, то видишь, что Мадонна спускается с небес на землю с младенцем Христом в руках. Не идет по облакам, а именно спускается с облаков на землю. В этом — особенность мадонны эпохи Возрождения. Сын этой эпохи — художник верил, что истина, красота, светлая жизнь могут и должны быть на земле. И у Рафаэля мадонна снисходит с неба на землю. «Сикстинская мадонна» — самая драгоценная скрижаль эпохи Возрождения. В ней все является пророческим, вдохновенным, прекрасным. Каждая мелкая деталь, каждый жест, поворот головы полны глубокого смысла. Младенец Христос на руках своей Матери прижимается к Ней, как будто хочет опереться. Его взор сильно озадачен. Он — живая Истина. Воплощенная Любовь. И Он идет на землю. И чем ближе земля, тем неприветливее, отвратительнее. Тем страшнее видится ее образ. Словно от неприкрытой помойной ямы, от земли исходит зловонье лжи, предательств, ненависти, злобы и убийств. И первое движение Младенца — вернуться назад.

Помните слова Христа в Гефсиманском саду:

— »Отче Мой, если возможно, да минет Меня чаша сия».
Но это только первая, быстро проходящая жалоба скорби. Далее мы знаем о твердом решении:
— »Впрочем, не как Я хочу, но как Ты».

И из Гефсиманского сада Христос взошел на Голгофу. Продолжает свой путь на землю и младенец Христос.

Подобное же художественное оцепенение я испытал, впервые увидев картину русского художника Иванова «Явление Христа народу» в Третьяковской галерее. Картина изображает группу людей на берегу реки Иордан, слушающих пророка Иоанна Крестителя. Они спрашивают его: «Что делать?» Он отвечает: «Прежде всего, поймите, что живете вы плохо. Почувствуйте отвращение ко лжи и неправедности, с которыми вы свыклись. Покайтесь! А когда захотите светлой и радостной жизни, идите к Тому, Кто идет там, вдали, Он вас научит». Известно, что над этим произведением художник работал почти всю жизнь. Десятки лет он пытался осмыслить образ Христа, чтобы изобразить Его на полотне. Долго ему это не удавалось. Он понимал, что путь к гармонии жизни — в Христе. Этот образ художником изображен не четко, идущим издалека. И зритель понимает, что человеку нужно еще долго идти, чтобы достичь великой Истины и Любви.
У других людей подобные моему художественному шоку вызывали или могут вызвать другие произведения искусства.

Великие художники, гении искусства и их дивные творения со времен древней Эллады до наших дней свидетельствуют о том, что художники не равнодушные зрители проявлений и событий в жизни, которым безразличны зло и добро, безобразие и красота. Они не просто «увеселители» жизни, создающие только красивые линии, цвета, звуки и слова. Все это для них является только формой, языком их творчества. Но сама их речь всегда была пророческой. Была откровением новой и новой правды, все более совершенной красоты. Они несли красоту людям и звали их к красоте. Вспомним слова Родена, сказавшего, что «великим художником может быть только человек с великой душой, человек орлиного полета к высотам духа». Произведения Гомера, Данте, Сервантеса, Шекспира, Гёте или Льва Толстого отражают величие и биографию их душ, их мировоззрения. Точно также с картинами, статуями, даже со зданиями, созданными великими художниками. В красках, линиях, мраморе, гипсе, бронзе, стекле и камне заключена глубокая философия, великая и светлая мудрость жизни. Даны скрижали, заповеди, уроки жизни, заветы гения людям.

Лев Толстой несколькими словами определил разницу между силой и влиянием, которые могут иметь ученые, философы, законодатели, с одной стороны, и художники, с другой. Он говорил: «Ученый, философ доказывает, а художник показывает». Иными словами, мыслитель убеждает путем долгих рассуждений, аргументов и заключений, а художник дает яркую картину, и вы, без каких-либо аргументов способны почувствовать ужас перед безднами жизни или загораетесь страстным влечением к светлым, солнечным высотам человеческого духа, образ которого художник с такой силой и красотой воплотил в своем произведении.

Творения великих художников открывают нам душу народа, сыновьями которого были гении искусства. И что самое важное, эти творения искусства показывают нам народы в минуты их вдохновения, в состоянии наивысшего духовного напряжения, самого большого очарования, доступной их уму и сердцу красоты. Эта красота, пережитая и многократно выстраданная гениями народа, нас покоряет и восхищает. Она нас облагораживает, духовно очищает и освежает. Влечет нас за собой к новым и новым высотам беспредельной, вечной красоты. Отсюда становится ясными как сущность искусства, так его цели и задачи.

И какую бы радость и наслаждение нам бы не доставлял труд художника, все-таки было бы печальной и даже преступной ошибкой думать, как, впрочем, многие и думают, что задача и цель художника — красиво нас «забавлять». Радовать, веселить и умилять наши очи, слух, мысли и чувства приятными чертами, красивыми звуками и словами. Такое понимание унижает красоту и искусство. Обесценивает его, оскорбляет и оскверняет. Все человечество, все народы, каждый отдельный человек ожидали и ожидают свой «Ханаан» — желанную и радостную жизнь. И гении человечества: мудрецы-философы, великие ученые, вожди социальных реформ были нашими пионерами. Прокладывали или, по крайней мере, намечали новые, более короткие и легкие пути к «обетованной жизни». Между ними самыми доступными, самыми привлекательными и привлекающими были и остаются гении искусства, настоящие светила художественного творчества.

Но до сих пор, несмотря на огромные усилия всего человечества, ему не удается раскрыть третью тайну красоты, которая заключается в гармонии человеческих отношений. Той красоты, когда и в сердце человека, и в жизни людей, народов все будет в совершенной гармонии. И тогда не будет ни страданий, ни злобы, ни проклятий. И каждый акт человеческой деятельности будет актом большой радости, как для самого себя, так и для других людей.

В реальной жизни мы видим на каждом шагу, что людям не удается освободиться от животного в своем существе. Не смог еще человек победить в себе животное начало. Есть, и их не мало, таких «деятелей» искусства, которые насаждают в общественном сознании не завещанные гениями человечества критерии красоты духа человека, а его низменные страсти, берущие начало в его звериной сущности.

Тяжким общественным, народным и даже общечеловеческим преступлением будет — оставить какую бы то ни было сторону жизни запущенной, обезображенной и не прилагать усилий к тому, чтобы сделать ее красивой и художественно совершенной. Но необходимо, чтобы в красивых домах жили счастливые, красивые и здоровые морально и физически люди. Необходимо, чтобы школы, семьи, законодательство и все взаимоотношения между людьми были красивыми. А на выставках чтобы появлялись образцы красивых мыслей, красивых чувств, красивых действий — образцы красивой политики, красивых законов и т.д. и т.п.

Это насущная и неотложная задача нашего времени. Передовые люди во всех странах должны понять это и добиваться воплощения подобной красоты в художественных образах разных сторон жизни, заразить этой красотой народные массы, выработать у них потребность в такой красоте.

Вроде бы ясная задача. Но не все творцы ее осознают. А если и осознают, то не знают, как ее решать. И в этом не их вина. Не всегда в жизни легко сделать правильные выводы и оценки. Вследствие этого разные люди по-разному относятся к жизни, по-разному понимают ее красоту, а художники по-разному пытаются воплотить ее в действительности.

Создатели великих художественных произведений, художники разных стран сами представляют собой произведения великого художника, имя которому народ. Художники — плоть от плоти своего народа и своего времени. Отсюда ясно, что любое художественное творчество в яркой художественной форме — это отражение и воплощение настроений, переживаний, стремлений не только личности художника, но и окружающей его среды. Творчество — это аромат всей народной души. Вот почему, если чего-то нет в народной душе, то оно не появится и в творчестве художников.

Современное человечество еще не обладает тем творческим потенциалом, который породил бы ненасытную жажду к всесторонней красоте жизни. Большая часть человеческого общества вынуждена сосредоточить основное свое внимание на условиях жизни, которые вызывают у подавляющей массы людей недовольство. Их возмущают различные безобразия повседневной жизни. Старое понимание идеалов красоты жизни уже не удовлетворяет человечество. А новое еще не родилось. Не оформилось четко в своей полноте. Но человечество нуждается в новом, более совершенном, сильном и увлекательном прекрасном.

Поиск этого прекрасного должен приблизить человека к разгадке третьей тайны красоты и добиться гармонизации общественных отношений, отношений между различными социальными, национальными и конфессиональными группами, между отдельными государствами. В этом заключается высшее проявление духовной красоты человека. Огромное значение могут сыграть при этом политики, задача которых не извращать понимание сущности власти, а создавать гармоничное общество, в котором отдельные составляющие его элементы взаимодействовали бы слаженно и с пользой для каждого отдельно и всех вместе. Еще Аристотель говорил, что задача политики — дать как можно больше благополучия для возможно большего числа людей. Это, без сомнения, важная задача, но, к сожалению, как прошлыми, так и современными поколениями политиков не усвоенная. И не важно, какую форму имеет государственная власть. Главное — насколько глубокие и здоровые ее проявления, в основе которых должны быть нравственные начала, справедливость и добродетель. В этом суть красоты политики.

Когда человечеству удастся добиться неразрывной связи нравственности и власти, а политики будут направлять все свои усилия на гармонизацию общественных отношений и самой политической жизни, тогда и произойдет практическая реализация гениального завета Ф.М.Достоевского о том, что «Красота спасет мир».

По результатам опроса 74% опрошенных россиян считают, что, возможно, «красота спасёт мир», ведь именно «создание прекрасного нацеливает людей на совместное творчество», «поднимает настроение и настраивает на позитив, а не на разрушение, войны и распри». В этом случае «конфликты забываются и людям можно найти общий язык».

Остаётся создавать прекрасное. Когда взрослые были детьми, они могли легко создавать прекрасное. Возможно, стоит попробовать сделать это снова и спасти мир.

Уровень претворенной красоты может быть усмотрен только в совокупности различных искусств: музыки, художеств, поэзии, литературы, хореографии, – что предполагает в исследователе и смелость, и недюжинную универсальность. А поскольку основу творчества человека определяет уровень его самосознания, то исследовать пути Красоты в искусстве невозможно без параллельного анализа движения философской мысли, сопряженной с развитием художественно-культурного процесса. Задача неимоверно трудная. Особенно если учесть, что речь идет о целом столетии в жизни нашей страны, да каком! ХХ век, вместивший две мировые войны, русскую социальную революцию с ее трагической судьбой и духовную революцию, связанную со становлением нового космического, многомерного мировоззрения, интенсивный процесс формирования которого в пространстве России происходит с начала 1920-х годов.

Крылатое изречение «Красота спасет мир» завораживает как содержащее чудесную тайну и как обещание её раскрытия. Кажущаяся простота его подкупает и даже на первый взгляд кажется наивной. Конечно, всё гениальное просто, если это точное описание явления или закономерности. Как формула, где нет ничего лишнего. Когда же мы имеем дело с иносказаниями, обобщающими в своей краткой и ёмкой форме эти явления или закономерности, легко поддаться соблазну понять их просто (упрощённо) и не утруждать себя постижением их реальной глубины и богатства.

Можно полагать, что Ф.М.Достоевскому открылся механизм излечения («спасения»). Анализ идей, заложенных в знаменитом высказывании, позволяет предполагать, что его автору стала очевидной безобразность болезни, несчастья или страдания. И то, что здоровье, личностное благополучие и счастье человека сродни гармонии и красоте. Данная гипотеза в известной степени противоречит общепринятому мнению о фетишизации страдания, которое якобы свойственно творчеству этого великого писателя.

Однако, что, и, главное, как мы знаем о красоте? Если преследовать эту цель — понимание и описание эмпирического знания красоты, а не рассуждение о красоте, то возникает несколько любопытнейших вопросов. И главный вопрос — феноменология красоты или же, если точнее, — в каких формах существует знание о красоте. И только после ответа на этот вопрос возможно понимание целительности красоты.

Представляется, феномен знания красоты непосредственно обнаруживает себя в соответствующих состояниях, которые можно назвать нумизматическими (чудесными) состояниями. Это состояния восхищения, любования, благодати, причастности к великому, совершенному, вечному. Их можно сравнить с состояниями самоактуализирующихся личностей, которые А,Маслоу назвал «пиковыми состояниями».

Поскольку знание о красоте существуют в форме переживания красоты, то возникает вопрос о том, в чём же сила красоты? Силу красоты следует искать в образах красоты. Под образами красоты я подразумеваю визуальные образы и аудиальные образы (образы гармонии), построенные по принципам максимальной информационной ёмкости и простоты структуры. Именно такое точное сочетание содержательности (максимальная информативность) и элегантности (простоты структуры) характерно для образов красоты и гармонии. И именно это соотношение характеризует известный «Срединный Путь», принцип «Золотого сечения», восточные принципы взвешенности, сбалансированности, принципы незнания и «недеяния». Такие образы вызывают соответствующие оценки экспертов: удачное художественное решение, неповторимость, оригинальность.

Однако, никакие экспертные оценки не сопоставимы с тем реальным кинестетическим откликом, который вызывают образы красоты и гармонии. Иносказательно говоря, тот отклик, который вызывают у субъекта образы красоты и гармонии, выражается в состоянии любви. То есть любовь есть состояние переживания образов красоты и гармонии. Это полностью соответствует этическим принципам: «любовь правит миром», «любовь — это путь», «любовь — это смысл и счастье человека», «счастье — это значит любить и быть любимым», «любовь это Бог, а познание Бога возможно только в любви». И, наконец, библейская заповедь: «возлюби творца своего всем сердцем и разумом, и ближнего своего как себя самого».

Образы красоты и гармонии буквально привлекают внимание субъекта и, следуя за собственным вниманием, человек реально оказывается в мире красоты и гармонии! Эти образы зачаровывают. Это как у Моцарта, когда «две ноты влюблены друг в друга». Как я уже говорил, это нумизматический — чудесный мир. Это прекрасный «транс», который характеризуется качеством проживания более высокого порядка, нежели в обыденности. Эти образы и звуки строятся на субмодальностях чистоты, свободы, радости, света, перспективы. И в силу этих и подобных им свойствам субмодальностей Майкл Холл — выдающийся исследователь в области современного НЛП (нейросемантика и мета состояния) — отмечает классические субмодальности (структурные компоненты образа) как мета модальности. Особенности мета модальностей образа определяют его статус: будет ли он образом красоты и гармонии, или же он будет уродлив или какафоничен. И это в свою очередь определяет то, будет ли человек в любви и счастье или же в ненависти или страдании.

Можно говорить об известной альтернативе, об образах красоты и гармонии, — с одной стороны, и образах уродства и дисгармонии, — с другой. В первом случае человек образами привлекаем, во втором случае — он на образах фиксирован. То есть способы обретения состояния любви и счастья, — с одной стороны, и ненависти и сострадания, — с другой стороны принципиально различны. В первом случае человек как бы влеком красотой, он очарован и открывается навстречу прекрасному, во втором случае — человек фиксирован опасностью и стремится защититься от неё. Уродство и дисгармония — это выражение дезадаптивности, неадекватности, несостоятельности, несовершенства. Соответствующие мета модальности таких образов пугающи и отвратительны. Они выражают страх, зависимость, болезнь и беспомощность.

Каждый человек рефлекторно реагирует на те образы, которые он же сам и порождает в силу своей личной истории социализации. Этот механизм рефлекторного реагирования на мыслеформы и образы называется идеодинамикой. Негативная идеодинамика делает человека больным и несчастным, а позитивная — здоровым и счастливым. Образ красоты самодостаточен и отражает подлинную природу человека, в то время как образ уродства — требователен и инфантилен. За уродство нужно платить (если есть чем и кому), а красота ничего не требует.

В заключение приведем стихи великого испанского поэта золотого века Лопе де Вега, отражающие принцип естественности и самодостаточности красоты.
Вы так красивы, что, взглянув на вас,
Я убеждён, что вы благополучны.
У женщины — как опыт учит нас —
Здоровье с красотою неразлучны.
Вы свежестью так радуете глаз,
Что лишь невежда, лишь глупец докучный,
Который до рассудка не дорос,
Вам о здоровье задал бы вопрос.
Итак, что вы благополучны, зная
По вашим восхитительным чертам,
Хочу узнать, сеньора дорогая,
Насколько я благополучен сам.